Если бы кто-нибудь спросил, легко ли быть шаманом, им достаточно было бы взглянуть на Кхиру — и больше никогда ни о чем не спрашивать. Горный лев, казалось, не менее тысячи миль проделал за этот день, причем каждую галопом. Право же, тут и самому лекарю лекарь не будет лишним.
- Не стоит язвить, — отозвался лев, и Шанни удивленно вздернула бровь. Уж не ее ли нелепую шутку приняли за оскорбление?
Это заставило коричневую мысленно вернуться к урокам Аиши. Всего лишь на мгновение, но и того с лихвой хватало. Нет, Шан была очень благодарна своей наставнице: не в последнюю очередь именно благодаря живому уму и выдержке Аиши прайд смог преодолеть несколько переселений, гибель любимого короля и основателя, пропажу Сараби и многие другие невзгоды. Аиша научила их любить прайд, даже когда вторую неделю приходится есть тухлую рыбу. Заботиться друг о друге, когда хочется залезть в дальний угол пещеры и горевать о своих потерях, бесконечно. И, конечно, научила их стойкости — до победного конца.
Но благодарность не равно любовь, и Шан не любила Аишу. Со стыдом говорила себе, что должна, но так и не смогла заставить себя. Любила ли наставница сумбурную и неумелую принцессу, да еще и с крутым нравом, упрямую и дерзкую? Может быть, нет. Может быть, она просто хранила верность своему королю и названному брату Муфасе, шла за ним сколько и когда было нужно. Шла вперед с его львами, когда алогривый превратился в далекое воспоминание. Шла и вела за собой других.
Пару лун назад Шанни пришлось повторить этот путь и вернуть своих львов обратно домой. Обрадовались ли они возвращению? Да. Рад был прайд видеть их? Наигранное дружелюбие Малэйки говорило, что не очень. И даже если Шан уйдет с территории королевства, едва ли это поможет прайду принять своих сыновей и дочерей в полной мере, не волоча за ними вину.
Но Кхира задал вопрос, а внимание этого парня нынче недешево: когда голод и беды по всей саванне ходят, как же обойтись без шамана? Потому коричневая кивнула Малэйке, мол, я за тобой буду.
Шан вполуха слушала беседу Кхиры и Малэйки, концентрируясь на своих проблемах. Благо, она давно научилась отходить от мира, слушая лишь себя и не доставляя неудобств другим. Едва ли кремовой львице очень хочется поведать о своих материнских проблемах старшей сестре, которой эти хлопоты были неведомы. Но когда главная охотница закончила беседу, поднялась и Шан:
— Увы, друг мой, снова лапа. Левая задняя. Не могу ступать.
Странно, но львица чувствовала вину в том, что отвлекает шамана от важных дел таким пустяком. И хотя королева Бахати ясно дала понять, что пока Шанни не проведает шамана, делать ей на пастбищах нечего, коричневая не была согласна с ней. В былые времена, когда для того, чтобы прокормить постоянно движущийся отряд, ей приходилось охотиться по двое-трое суток, пока лапы не превращались в кровавое месиво, какой-то ушиб даже внимания не привлек бы. А теперь они вернулись в цивилизацию и нужно играть по здешним правилам.
Кхира, казалось, не намерен был шутить. И ей тоже шутить не хотелось: запрети шаман охоту, коричневая с ума сойдет от лежания на камнях, пока королевство доедает последние крохи. Быть может, Шанни никогда не была и не будет настоящей королевой, но вот охотницей и воином она была всегда. Забрать это у нее, и забрать сейчас — значит попросту лишить смысла жить. Ведь с самого первого дня Шан твердили: ты живешь для того, чтобы отдавать себя прайду. И никакая лапа не должна этому помешать.
